Тернии правосудия

 Ильяна Печерская

ведущая страницы газеты

«Наше время плюс»

Тернии правосудия

О независимости, реформе, и «судебным чернобыле»

     Вот уже пятнадцать лет, как судьи и работники суда отмечают 15 декабря свой профессиональный праздник.

    Именно в этот день в далеком 1992-м был принят Закон Украины «О статусе судей», запрещающий служителям Фемиды проводить забастовки, состоять в партиях и профсоюзах, принимать участие в политической деятельности. С тех пор эта дата обрела двойной смысл.

    «По сути, в этот день мы празднуем свои запреты, — говорит председатель Коммунарского местного суда Сергей Герасименко, с которым мы встретились накануне означенного события. — Хотя, казалось бы, с чего бы это судьям бастовать? А ведь когда в 1990 году я пришел на свою нынешнюю должность, именно так и было...»

    Как рассказал Сергей Гаврилович, за 30 лет существования Коммунарского суда, ровесника Коммунарского района, случалось всякое... Доводилось и судьям отстаивать свои интересы, причем, самым обычным, гражданским способом — забастовкой. Образованный 22 апреля 1977 года постановлением Президиума Верховного Совета УРСР народный суд имел тогда в своем составе только трех судей и размещался в полуподвале жилого дома.

    И судьи тоже плачут...

    «Поскольку ситуация была критической, я, как председатель, должен был первым делом, создать необходимые условия для работы и отправления правосудия. Последовал ряд обращений в партийно-советские органы местной власти с просьбой обеспечить суд самым элементарным — пригодным помещением, мебелью. Но реакции так и не последовало».

    Тем временем, шел 1991 год, начались известные события, — провозглашение акта независимости Украины, а следом принятие председателем Верховного Совета Леонидом Кравчуком распоряжения «О приоритетной передаче зданий компартии судам». Между тем, местные деятели и не думали исполнять данное решение. И тогда, в 1991, была собрана конференция судей Запорожской области, высший орган судейского самоуправления, на которой и было решено прибегнуть к радикальным мерам.

    «Фактически суды приостано­вили свою работу, рассмотрение гражданских и уголовных дел, желая заставить власть считаться с их законными требованиями. Однако, наши делегации повсюду встречали непонимание, вплоть до центральных органов государства. На местном же уровне и вовсе столкнулись с нецензурной бранью со стороны первых ЛИЦ».

    Тем временем, весть о забастовке судей в Запорожской области разлетелась по всей стране. В других регионах служители Фемиды тоже принялись активно выражать недовольство. В итоге столичным руководством было принято решение о проведении в Киеве первого съезда судей Украины. Вскоре появился Закон «О статусе судей», а местные власти вынуждены были принять условия бастующих. Запорожский апелляционный суд получил новое отдельное здание, Коммунарскому суду тоже выделили бывший лом быта по ул. Малиновского, 7 (где он и располагается по сей день). Однако не успел коллектив справить новоселье, как тут же обозначились новые проблемы.

    Как выяснилось, на приватизацию помещений претендовали коммерческие структуры, на сторону которых встала городская прокуратура. Но, несмотря на все преграды, коллектив суда все же отвоевал будущую «обитель правосудия»... без ремонта, без отопления, без единого зала судебного заседания, не говоря уж о том, что конвой попросту отказывался привозить туда подсудимых - негде было содержать...

    ...Сегодня суд имеет цивилизованный облик — у каждого из 11 судей отдельный, оборудованный кабинет, кроме того, есть шесть залов судебных заседаний, оснащенных звукозаписывающей аппаратурой, компьютерная сеть. Стало быть, непременно должны возрасти и показатели работы...

    Фемиды — нет, служители — есть

    — На протяжении двух последних лет мы практически не име­ем уголовных дел свыше шести месяцев рассмотрения, — отмечает Сергей Герасименко. — То же, в принципе, можно сказать и о гражданских делах, не считая приостановленных по законным основаниям.

    Со сменой руководства апелляционного суда кардинально изменилось отношение и к судебной дисциплине, этике. Должен признаться ранее некоторые судьи, будучи несовместимы с данной профессией и званием, занимали свои кресла на протяжении многих лет. Все мои усилия, направленные на прекращение злоупотреблений с их стороны, оказывались тщетными, поскольку дать оценку их действиям и принять соответствующие меры могла только дисциплинарная комиссия судей, которая почему-то никаких нарушений не усматривала.

    Я же, как председатель суда, не имел и не имею права каким-либо образом вмешиваться в деятельность судьи, тем паче контролировать правильность его реше­ний, — мои полномочия ограничиваются организацией работы судебного органа. Кстати, впоследствии, когда у таких судей забирали судейское удостоверение, они из другого кармана вынимали удостоверение адвоката, и... продолжали приходить в тот же суд. Сейчас у нас обновленный, молодой коллектив (только трое из 11 судей имеют «пожизненный статус»), который пока нареканий не вызывает.

    —        Многие люди давно утратили веру в правосудие. Что, по вашему мнению, тому виной?

    —        Первая причина — отсутствие в нашей стране действительно независимых судов, вторая - наличие при этом абсолютно независимых судей. Другими словами, не имея свободных, подчиняющихся только закону судов, мы имеем исключительно свободных судей, которые никем не контролируются и не за что не отвечают.

    Как показал опыт прошлых лет, правосудия, основанного на принципах законности, равенства и верховенства права в нашей стране так и не было создано. А без этого Конституция и законы мертвы. Судебно-правовая реформа, стартовавшая еще в первые годы независимости, пользы принесла очень мало, вместо этого разрушив сам остов судебной системы. Поэтому сегодня мы имеем великое множество абсурдных ситуаций, вроде той, когда в одном судейском кабинете по аналогичному обвинению дают пять лет лишения свободы, а в другом — условно. При этом оба решения считаются законными. Отчего так происходит? При ответе на этот вопрос второстепенных факторов быть не может. Кадры, законы, система обучения и судоустройства — все имеет значение.

    «Сегодня проверяется законность только 2-5 % судебных решений...

    Сергей ГЕРАСИМЕНКО, Председатель Коммунарского  местного суда»

    - И все же чего мы лишились в ходе судебно-правовой реформы?

    - Начнем хотя бы с того, что раньше судебная система состояла из трех уровней — районные, областные суды и Верховный суд, как высший орган правосудия. Теперь же создается дополнительное звено в виде так называемых высших судов — высший хозяйственный, высший административный, в перспективе — высший криминальный суд. Таким образом, Верховный суд утратил часть своих полномочий, в том числе, и в плане контроля за единообразным применением судебной практики. Целостная прежде система ныне разобщена, разбита на ветви, и у каждой ветви — своя правда.

    Кроме того, Верховный суд потерял право законодательной инициативы, что само по себе абсурдно. Судьи, которые каждый день, в процессе правоприменительной деятельности, сталкиваются с «огрехами» нашего законодательства, не могут вносить свои предложения по его совершенствованию. Более того, сегодня постановления Пленума Верховного суда в отношении разъяснения законодательства не являются обязательными для судебной практики. Теперь каждый выносит решение исходя из собственного понимания и толкования закона.

    Что не оспорено то законно?

    —        Словом, сегодня всё зависит от индивидуальных способностей и личного морального кодекса судьи?

    —        Судите сами. Ранее надзор за соблюдением законности со стороны судов осуществляла прокуратура и президиум областного суда. Теперь этим не занимается ни один орган, таковой даже законом не предусмотрен.

    Только вдумайтесь, основание судебной власти составляют районные суды, которые рассматривают порядка 95 % всех дел, рассматриваемых в государстве. И только 2—5 % судебных решений обжалуются сторонами, то есть их законность проверяется апелляционной инстанцией. Остальные же, законны они или нет, вступают в законную силу, оседая в архивах судов. Между тем, среди них масса неправомерных решений, не говоря уже о процедурных нарушениях, с которыми они выносятся. И все это отдано на откуп европейского принципа — если стороны не жалуются, значит, решение законно.

    Далее — какой орган сегодня занимается организацией работы местных судов, кроме их председателей, хотя бы на областном уровне? Нет такого органа. Раньше этим ведало Министерство юстиции. Ныне эти функции якобы переданы государственной судебной администрации. Однако по закону в ее компетенцию входит лишь распоряжение финансовыми ресурсами, выделенными на судебную систему.

    К слову, хочу отметить, что когда граждане, помимо госпошлины, оплачивают расходы на информационно-техническое обеспечение, мы с этого ничего не имеем. Все средства перечисляются «наверх» и растворяются на уровне ГСА, которая даже не входит в систему правосудия. Более того, в прошлом году «вскрылось», что деньги уходили даже не в Киев, а во Львов, где оседали в руках частной структуры, работающей под эгидой судебной администрации.

    - Лишнее подтверждение тому, коррупция является экономической основой судебной власти.

    - Действительно, сегодня мы то и дело вынуждены пожинать плоды неправомерных судебных решений. Что становится их причиной — недостаточная компетентность, ошибка или же умысел, корысть?

    Следует отметить, что уровень профессиональной подготовки молодых судей зачастую очень низкий, им приходится постигать науку правосудия прямо в процессе работы. Что само по себе страшно, ведь учебниками для них выступают человеческие судьбы. Это все равно, что попасть к доктору, который учится на пациенте. Во сто крат хуже, когда судья намеренно идет на преступление, и когда подобный «образ действий» входит в систему. Тем не менее, сейчас посредством суда можно сделать что угодно, — узаконить любую сделку, присвоить любое имущество. Недаром в последнее время появились такие понятия как «рейдерство», где решающая роль принадлежит судье.

    Не хотелось бы сгущать краски, но, проработав судьей 25 лет, то, что происходит сейчас, могу сравнить разве что с тихим тлением эдакого «судебного чернобыля». Огромное количество незаконных, не обжалованных решений пылятся в архивах, и издают своеобразную радиацию среди общества, подрывая веру людей в правосудие и справедливость. О каком правовом государстве тут может идти речь?

    - Часто граждане, приходя в суд. подвергаются унижению чести и достоинства, говоря проще, банальному хамству со стороны судьи? Как следует вести себя в подобных случаях?

    Во-первых, следует отметить, что отвод, заявленный судье в гражданском деле, ситуацию не исправит. Ибо в гражданских делах отвод разрешает сам судья, которому выражают недоверие (еще один абсурдный штрих нового законодательства). Во-вторых, я сторонник того, что недостойное поведение судьи надо обязательно пресекать. Для этого можно обратиться к председателю местного суда, который вправе подать представление в дисциплинарную комиссию судей. Можно также подать письменное заявление в постоянно действующий Совет судей Запорожской области или напрямую в дисциплинарную комиссию.

    - И напоследок, что вы хотели бы пожелать своим коллегам?

    - Прежде всего, соответствовать своему высокому званию. И, как бы странно это ни прозвучало, чтобы в нашем государстве заработали, наконец, другие ин­станции, чьи функции сегодня мы вынуждены выполнять.

    Например, органы правосудия сейчас занимаются взысканием ГАИшных штрафов (за последний год только в нашем суде было рассмотрено 20000 таких материалов), коммунальных платежей, восстановлением граждан в списках избирателей и прочими вопросами, не свойственными судам в стабильном государстве. Это позволит разгрузить судей и направить их усилия в непосредственное русло — отправление правосудия. И еще, хотелось бы пожелать скорейшего принятия законов, стирающих грань между двумя ПОНЯТИЯМИ по закону и по совести.